предыдущая часть— Классический...— Ну да — в их представлении, а здесь русский в моем исполнении был и, что у меня гордость вызывает, абсолютно нормальный человек, то есть не без недостатков. Он не имел семьи, такой, извините, сердцеед был — многих женщин любил...
— Это для мужчины, если кто не знает, достоинство...— Ну, как посмотреть — у американцев это все-таки минус, но персонаж довольно вменяемый: не то что он грыз на ногах ногти и никогда не умывался. Нет, тут не так, как в «Армагеддоне», — была попытка сделать экипаж действительно международным, но человечным, людей сразу, в зависимости от национальности, на плохих и хороших, как обычно у них бывает, не делили.
— Работа в Голливуде чему-нибудь в профессиональном плане вас научила?
Александр Балуев — Дмитрию Гордону: «Единственное, я в Голливуде понял, что, вот как у нас нефть и газ есть, которые огромный «Газпром» опекает, так у них кино...»
— Нет.
— Неужели ничего нового не увидели?— Нет, абсолютно — единственное, я понял, что, вот как у нас нефть и газ есть, которые огромный «Газпром» опекает, так у них кино, которым...
— ...Голливудпром занимается...— Именно! Это абсолютно промышленная, отлаженная, многомиллиардная по деньгам история, которая работает и огромные прибыли приносит, — вот это я понял и своими глазами увидел.
— Вы сказали, что играть плохих русских у американцев отказываетесь, — и что, за любые деньги их не сыграете?— Во-первых, любые деньги они не предлагают — это все тоже сказки. Любые там своим звездам дают, и то не очень-то, поскольку довольно ограничены в этом, а остальным много не платят. Думаю, что, например, Депардье, снимаясь у себя на родине, получал больше...
— Ну, во Франции он Депардье...— ...там на него зритель идет, а здесь он человек, подыгрывающий — ну не знаю! — Николасу Кейджу или еще кому-то, потому что американцы его только так воспринимают. Кейджа они, может, помнят, знают, а этого человека — нет. «Кто такой? — спросят. — Француз? А-а-а, ну и фиг с ним» — соответственно ему и платят. Вливают они в то, что гораздо больше денег принесет, — это их принцип, и он единственный.
— Их право...— Естественно, так что за любые деньги плохого русского играть я не пойду, потому что мне их не предложат — слава богу, такого искушения у меня нет!
— Вы в кинематографе очень востребованы, и кино вас любит, а соблазна оставить театральные подмостки вообще у вас нет? Театр вам еще нужен?— Да, конечно, и такого разделения у меня никогда не было.
— В театральном зале между тем от силы полторы тысячи человек сидит, а кино как-никак самое массовое из искусств...— Зато ты эти полторы тысячи человек видишь.
— А энергии сколько тратите...— А сколько получаю! Это взаимосвязано, все не просто так, потому что кинематограф все-таки технология. Конечно, артисты в хорошем кино есть, то есть ты обязательно играешь... В не очень хорошем у тебя вместо партнера, который сейчас где-нибудь в Петропавловске-Камчатском снимается, штатив, потом его на мое место поставят, и он будет со штативом, заменяющим меня, играть, — это технологические штучки, которые с театром никак не соизмеримы.
(Окончание в следующем номере)Оригинал
